Я вовсе и не собиралась ехать на конференцию Во-первых, не на что и соответственно, если я уеду на неделю, то это еще дополнительный финансовый минус, а во вторых у меня было ощущение, что Дашке будет слишком сложно организовать свое пространство-время – добираться на балет и в школу и обратно. Но в начале сентября ко мне стала приставать Ленка с предложением поехать в Чехию-Польшу просто покататься на недельку. Причем так активно, она это умеет, что я уже почти согласилась. А тут походит Надежда и говорит, поехали с нами – переводчиком будешь, частично, значит, оплатим. И я решила ехать на конференцию – все-таки по делу. А сроки уже все прошли – и визу немцы отказались делать, и билеты на самолет уже дорогие. Но главная проблема была в том, что не было одного человека, который бы все организовывал. Резервировала отель, причем, только на время конференции, вроде бы Лена, машину заказывала я, визами занималась Наташа, а билетами никто, потому что до самого последнего момента было не ясно, как же мы туда будем добираться. Надежда хотела на машине или поезде, потому что собиралась там купить материал, мне категорически не хотелось на машине, и не очень привлекал поезд. И мы как-то все пытались договориться, но поскольку Надежда сначала читала лекции, а потом и вовсе уехала в Ревду то переговоры были крайне затруднены, а потом и вовсе остановились. Визу в результате сделали в Чехию, а билеты уже я нашла самые дешевые, они оказались с пересадкой в Праге, что тоже вроде бы было неплохо, потому что первый въезд в Шенген соответствовал стране выдавшей визу. Плохо было то, что в Прагу мы прилетали в 23.30, а дальше вылетать должны были в 7.00. Очень хотелось где-нибудь переночевать. Надежда вроде заказала отель. Оставалось еще одно не проясненное обстоятельство – если мы вылетаем из Праги, то выходим ли мы из Шенгена, то есть, потом нас пустят в Германию или нет, поскольку какие визы нам дадут – однократные или многократные, тоже было неизвестно до самого практически отлета. Я, была напугана памяткой, выданной весной в Голландском посольстве о том, что нужно иметь при себе при прохождении границы – обратный билет, справку из банка, подтверждение бронирования гостиниц, страховка и т.д и т.п.. И все пыталась получить хоть что-то подтверждающее, что нас где-то поселят, но до самого вылета этого так и не произошло. Было подтверждение, присланное Леной, но меня и Наташи в нем не было. Так что мы его нарисовали самостоятельно. Весь день перед отъездом провела за подготовкой к вылету. Основная подготовка заключалась в том, чтобы приготовить хоть какую-нибудь еду и вовсе не себе в дорожку, а остающимся дома. Нет, я, конечно, не думала, что вернувшись, обнаружу в квартире Освенцим. Но насколько я представляю, самое большее, на что способен Костя - это сварить пельмени, Дашка же в состоянии насыпать себе хлопья в миску и залить молоком. Я наварила супу, запекла мясо, забегая вперед, скажу, что всем этим мы и отметили мое возвращение. Так что пельмени и хлопья победили. Впрочем, даже насчет пельменей я не уверена. Мы прикинули, что для того чтобы успеть к регистрации в 21.00, нужно выехать не меньше, чем за полтора, а то и два часа, учитывая вечерние пробки, то есть, лучше в семь. В 18.20 Костя позвонил и сказал, что на машине он приехать не может – вся Москва стоит, поэтому он едет на метро, а в аэропорт поедем на моей. Соответственно, выехали, прямо скажем, не в семь. Но видимо благодаря тому, что всех заблокировали в центре, доехали-таки за полтора часа и в начале десятого были уже на месте. В Праге нас действительно встретили и повезли. И везли довольно долго – минут тридцать. Для ночной Праги – это весьма приличное расстояние. И привезли. Водитель потребовал, чтобы мы расплатились сейчас же (хорошо в аэропорту мне пришло в голову поменять деньги, впрочем, он, наверное, и от евро не отказался бы), поэтому закрадывалось сомнение, а обратно он нас собирается везти, или как. То, куда мы приехали, называлось хостел, что ли - пять кроватей в одном номере, до которого нужно было добираться по винтовой лестнице на четвертый этаж. Давно я так не ночевала. Топить там то ли не принято, то ли нужно было заранее, а поскольку чемоданы мы не брали, то без тапочек и пижамы было крайне неуютно. Холодно, однако. Но окончательно замерзнуть нам не удалось, потому что в пять нужно было ехать обратно. Проснувшись, я, наконец, заглянула в паспорт, увидела, что виза однократная и затосковала. Сейчас вылетим из Чехии, а в Германию, кто нас пустит? Приехали в аэропорт и тут, о счастье, понимаем, что дальше мы летим не международными, а внутренними линиями – у них же ведь единый Шенген не только на земле, но и в воздухе. Так что действительно, так удачно все срослось: и самолет дешевый и не нужно насчет чужой визы объясняться. Надо это взять на заметку. Долетели до Дюссельдорфа – второй раз в этом году я приземляюсь в этом аэропорту. А когда получали багаж, то выяснилось, что пока мы ездили по Праге и пытались ночевать, наши чемоданы потрошили. В результате обнаружилось, что у Ирины увели блок сигарет, а у меня две банки икры и, вы будете смеяться, диск с «Джентельменами удачи», который Игорь передал Сашке в подарок. Видимо и там «работают» наши люди. Слава богу, компьютер я не оставила в чемодане. А ведь была такая идиотская мысль. Когда я заказывала машину через интернет, мне прислали карту, как мне казалось аэропорта, на которой было помечено некое место, и я решила, что именно там находится Europcar. И соответственно бодро повела народ туда, И шли мы долго, и совсем отчаялись, и уже практически из аэропорта вышли, так ничего не обнаружив. Пришлось возвращаться назад и аккурат там, где мы вышли после получения багажа, и обнаружился Europcar, как мы его сразу не заметили непонятно, видимо моя уверенность так всех ослепила. В качестве водителей заявили Надежду и меня на всякий случай. Получили ключи, нашли машину, упихали багаж, в этот момент он еще помещался в багажник. И тут я поняла, что у нас нет карты. Я не взяла ее ни из Москвы – двухкилометровку, купленную в предыдущие поездки, ну это ладно, по крайней мере, таскать с собой эту тяжесть не пришлось, ни подаренный на день рожденья навигатор, ни даже местную когда оформляли машину. Пошли искать. Я подошла к молодому человеку, с явными признаками Eurоpcara на одежде и спросила, нет ли у них карты, кажется по-английски, и еще некоторое время мы беседовали на тему, стоило ли брать навигатор или лучше по старинке, потом позвала Надежу и оказалось, что молодой человек русским владеет гораздо лучше. Вообще во время этой поездки стало как-то очевидно, что идея немецкого господства реализовалась. Все русские, которые нам встретились, а их было немало, работали горничными, поварами, чернорабочими и прочей обслугой. Они вроде бы были тоже немцами - из волны восьмидесятых – периода возвращения немцев на историческую родину. В основном из Казахстана. Но как-то не очень у них видать складывалось на этой новой родине. Здесь они были русскими, со всеми вытекающими. Впрочем, нет никаких оснований полагать, что останься они в Казахстане они были бы успешнее. Все дружно решили, что вести машину нужно мне, учитывая многолетний опыт передвижения по европейским дорогам. Я решительно села за руль и тут поняла, что с паркинга я вряд ли выеду. Четыре года езды на автомате с парктроником не прошли даром. Нет, если потренироваться, я, наверное, вспомню, для чего существует третья педаль в машине. Но тренироваться на третьем этаже паркинга, заставленном автомобилями… Короче за руль села Надежда. Не могу сказать, что и у нее выезд прошел триумфально. Выехав на дорогу, машина тут же заглохла, при этом в салоне отчетливо пахло жареным сцеплением. Этот хорошо запах я помню по парковке на жигулях. Я уже почти решила посыпать голову пеплом и взяться за руль самой, но Надежда собралась, вернее разобралась со скоростям, скорее всего она спускалась на третьей. Выяснилось, что она просто боялась врубать первую, потому что на указателе она находилась рядом с задним ходом. Это вам не Ока. И мы поехали. Не могу сказать, что на любимом штурманском месте я чувствовала себя уверенно. И не только, потому что Надежда пересев из продукта народного творчества российских умельцев в европейскую машину почувствовала эйфорию. А я еще сдуру сболтнула, что на немецких автобанах нет ограничений скорости. В общем, она оторвалась, хорошо еще, что не от земли. А я на такой скорости просто не успевала разглядеть, что именно указано на указателях и сильно жалела, что так и не заказала бифокальные очки. Потому что смотреть одновременно на дорогу и в карту мое зрение уже не позволяет. Слишком долог период аккомодации. Заехали на заправку. Заправились. Сосисками и кофе. При посещении туалета за 70 центов выдается талончик на 50 центов, которые можно потом использовать при оплате еды на заправках. Сам туалет впечатлил. Подносишь руку к датчику, и он моет сиденье унитаза, подносишь к другому – воду сливает, я даже на видео записала. Добрались до Bad Honnefa, гостиницу искали по пешеходам с багажом, нашли. Зарегистрировались. Девушка Мэри, узнав, что она живет в одноместном номере, и, услышав цену на него, впала в транс и вышла из него только на следующий день. После того как она пришла на ресепшн с багажом и заявила, что уезжает, и ее все-таки вселили на дополнительное место к Надежде и Ирине. У нас было некоторое время до официального открытия конференции, и мы пошли погулять по городу. Мэри вышла летней кофточке без рукавов и сообщила, что потеряла 500 евро. На наши уговоры одеть что-нибудь более соответствующее плюс пяти, отвечала, что у нее совсем ничего нет, и вообще ей жарко, и она пойдет так. Мы всерьез обеспокоились. Однако дело вскоре разъяснилось. На конференции у Мэри были разные задачи и в том числе встречи с интересными людьми. С одним из них она и пошла встречаться в туфлях на каблуке и открытой кофточке. Поверх которой никак невозможно было надеть пиджак. У нас был час времени, и мы пошли на шопинг. У меня давно была мысль, что хорошо бы пару раз в году ездить в Германию одеваться. Потому что такое впечатление, что даже если включить в стоимость покупок билеты и гостиницу все равно получится дешевле и качественнее, чем в Москве. В этот раз у меня было маловато и времени и денег, но была задача – все-таки начать это процесс. И я пошла по магазинам. Учитывая, что городок малюсенький и не городок даже, а село по-нашему, то и магазинов там раз- два и обчелся, это существенно облегчило выбор, что и где покупать. У меня было две ясные цели – Дашке сапоги и мне повседневную одежду. Дашке что-то в меру модное, а мне что-нибудь хлопчато-бумажное, легко стирающееся. Все дешевое. Сапоги я купила в первые 15 минут путешествия по городку, пару кофт для себя в следующие 15. И то и другое полностью удовлетворяющее моим представлениям о комфорте и дешевизне. Сапоги за 34 е, кофты по 15. Хочу в Германию. Вернулись. Открывал конференцию духовой оркестр, возможно, местной пожарной команды. Основная идея выступления заключалась в том, что здесь собрались люди из разных стран и поэтому мы прослушали ряд произведений, в той или иной степени ассоциирующихся с этими странами. В разделе Россия звучали Калинка, Подмосковные вечера и Дубинушка. Как-то я суховато. Оркестр состоял в основном из добропорядочных немецких бюргеров моего возраста, но один – их солист, неизвестно сколько ему было лет, реально зажигал, помимо того что он пел, он еще бегал, прыгал, кувыркался и еще бог знает что. Вероятно, в детстве ему ставили СДВГ. Нет, пожалуй, тогда еще не ставили. А потом были пленарные заседания. Помня о своей задаче, я честно старалась переводить. Но все-таки синхронный перевод требует другой квалификации. У меня получалось послушать минут пять, а потом кратко пересказать содержание. Особенно сложно было переводить доклад некоего ученого. Доклад ни о чем. Очень мне он напомнил выступления членов партии и правительства о всемерном улучшении, повышении и укреплении. Сначала я думала, что я что-то не улавливаю, но потом, посмотрев на медленно засыпающих немцев вокруг, поняла, что, пожалуй, скорее улавливаю. А потом был банкет. Поскольку я не была официальным участником конференции, а якобы переводчиком, то у меня не было соответствующего бэйджика, и на всяких банкетах мне казалось, что меня сейчас строго спросят, а что вы собственно тут делаете. Или скорее «Aber was machen Sie hier!». Потому что на входе на подобные мероприятия стояли люди в специальной форме явно осуществляющие face-control. Скорее всего, они отсекали местных халявщиков, и если бы я просто заговорила на русском, то других вопросов бы не было, но я на всякий случай взяла на прокат у одной из наших девушек сумку с эмблемой конференции. Под ее прикрытием я чувствовала себя увереннее. Был фуршет – закусочки с алкоголем. То что надо - красное вино после бессонной ночи. Скажем прямо, много его, красного. Народ встречался, расслаблялся, тусил. Оказалось, что мне тоже есть, с кем встретится – были Райнер и Ирма, лекции которых я переводила в этом году в Москве. Что радовало, на конференции треть, по крайней мере, были мужчины. Разнообразные. Начиная от весьма респектабельных до парней с пирсингом и в косухах. Не потому что они были на конференции, а потому что хоть здесь в образовании встречаются мужчины. По дальнейшем исследовании этого вопроса оказалось, что все-таки это не совсем добрая воля – в Германии можно таким образом откосить от службы в армии. Социальная работа, в том числе и педагогика. Но класс, если ты пацифист, то почему бы нет, действительно. Впрочем, как правило, мужики концентрировались на верхних и нижних этажах – руководители и чернорабочие, в полном соответствии с нормальным распределением. Но и педагоги случались. Ночь была тревожной, несмотря на количество выпитого вина – я чихала, сморкалась и кашляла и чувствовала сильную неловкость перед соседкой по номеру, что не давало заснуть и соответственно усугубляло чихание, сморкание и прочие радости. Второй день был посвящен работе по секциям, я благодаря своей позиции была избавлена от необходимости принимать решение о том, куда идти. Я шла за Наташей, которая слегка понимала английский и знала, чего хочет. Мэри, которая чуть лучше им владела, была очень непредсказуемой девушкой и поэтому справлялась сама. Сначала были пленарные заседания. Я предложила сесть подальше, чтобы я никого своим переводом не раздражала. Не знаю, раздражала я кого-то или нет, но видно было плоховато. Особенно моему фотоаппарату, который я отдала Наташе, потому что для своего она не взяла зарядку. Выступали мужчины – ведущий конференцию, организатор школы-фермы, голландец, про сложности с государством и американец про что-то еще. Я по мере сил переводила. Слышно было не очень Гораздо лучше дело пошло, когда я взяла наушники с синхронным переводом на английский. Слышно замечательно, текст уже упрощенный и с естественными паузами – пока переводчик слушает, что говорят. В перерыве оказалось, что участников конференции кормят обедом. Но как-то странно – был накрыт маленький стол, на котором уже сервировали кофе-брейк, вокруг которого и чашками-то было негде разместиться, а для обеда и вовсе не было места, и всем подходящим к столу организаторы в униформах говорили что-то, и те отходили. Казалось, что это только для каких-то избранных. Ну а поскольку я себя участником не чувствовала, то и вовсе подойти не решилась. А оказалось, что просто всех посылали в столовую, а этот локальный был для тех, кто отойти не мог – например, для продававших Монтессори материал. Первая секция, на которую мы попали – была музыкальная и вела ее старая знакомая Ирма. Переводить ее одно удовольствие. Говорит, медленно, четко, делает паузы между фразами. А семинар вела на английском, что еще более упрощало мою задачу. И не потому что я английский знаю лучше, а потому что для нее он иностранный. Соответственно все еще медленнее и проще. Очень мне нравится ее подход – целостность восприятия, объединение всего и со всем, использование лент времени – для всего. На прошлом семинаре это было развитие языка и счисления. А в этот раз музыка. Сама она не музыкант, оказалось достаточно магнитофона – остальное умение структурировать восприятие слушающего. Как выделить разные инструменты, как ввести понятие такт, как слушать и слышать. Жалко, что ни в моем детстве, ни в детстве моих детей не оказалось таких музыкантов. Вернее такого подхода к музыке. Танцевать под музыку со смыслом. Разбирали Генделя и Вивальди «Времена года», весна. Генделя на предмет разных инструментов и тактов, а Вивальди – разных музыкальных тем. Надо бы попробовать это сделать с Дашкой, например. Может еще не поздно… После перерыва пошли на нулевку. Рассказывала девушка Ebbe из Берлина. Нулевка без родителей, как и вообще нулевки в Германии. Надо бы перевести то, что Наташа наснимала. Потому что она дать материалы презентации отказалась. Ну и не надо. Сами сделаем. Показывала два видео про детей, которые резали. Один - помидор, упоенно и вовлечено, другой – огурец, явно не хотел. Когда мы спросили, и что вы делаете с такими, сказала, что разговаривает, с родителями. О чем, правда, непонятно. Интересный поднос – с магнитной боковиной, к которой крепится ножик. Вялая какая-то девушка и не дружелюбная. Ну, ее. А вечером вся конференция ехала на пароходе кататься, а я с нашими голландцами встречаться. Мы договорились с Сашкой, что они приедут на выходные. Я думала, а не поехать ли нам всем на пароходе вместе с конференцией. Но они приехали слишком поздно, поезд ушел, то есть пароход уплыл и мы пошли в ресторан, который оказался китайским. Взяли блюдо на троих. Было вкусно. Потрепались. Я что-то опять про свободу выбора впаривала. Каждый раз, когда ловлю себя на трибуне, чувствую неловкость. Ну, это у нас наследственное. Трибуну я имею в виду, а не неловкость. Попытались выйти к Рейну. Казалось, он где-то рядом. Но побоялись заблудиться. Времени 9 вечера, народу никого. Если заблудишься куда деваться: ни солнца, ни звезд, ни луны, никаких других естественных ориентиров. Все, пиши пропали, в центре Европы. Зашли в магазин удивительным образом работавший до 22.00 – Сашка с Ириной купили себе чегой-то на завтрак. Потом в бар, но тут бармен нам говорит, а коктейлей у нас нет. Мы вроде и не собирались пить коктейли, но тут решили, ну раз нет, тогда лучше в номер пойдем. Посидели, ликерчику выпили. Мы с Ириной, а Сашка за рулем, ну вообще не пьет. И они поехали к себе в гостиницу. А тут и наши вернулись с корабля. Ничего там кроме объедаловки не было. Ну и славно, нас и китайцы неплохо накормили. А обошлось все в три раза дешевле. На следующий день на утро были назначены какие-то мероприятия для больших организаторов производства, и мы простые смертные могли быть свободны. Поэтому моя основная клиентка в смысле перевода уехала встречаться со своей подругой в Кельн. Мы ее проводили до станции. Она полагала, что мы поможем ей купить билет. Ха-ха-ха. Если бы не добросердечная немка, посочувствовавшая нашим тщетным попыткам хоть что-то добыть из автомата по продаже билетов, так и не уехала бы Наташа в город Кельн. Потом мы встретились с Сашкой и Ириной и еще погуляли по Бад Хоннефу. В основном по парку дома престарелых. Хороший парк. И беседа крутилась все больше вокруг того, как хорошо быть престарелым в Германии. Попрощались. Они тоже поехали в Кельн – за продуктами. И мы, оставшиеся, направились туда же. В этот день все дороги вели в Кельн. Надежда за рулем. Я штурманила. С нами поехал еще Джоз. Тот ради кого Мэри ходила без пиджака. Надя обещала взять с собой, вернее за собой, потому что у них была собственная машина, девушек из Оленегорска. Это где-то под Мурманском. Но как-то они не очень удачно договорились, потому что машину-то мы нашли, а девушек, нет. Оставили записку. Что ждали, любим, но уехали. Надежда после очень переживала. Она все время чувствует себя за всех ответственной. То за Мэри, то за оленегорчанок. Наверное, они так называются. В Кельн доехали довольно быстро, но там воткнулись в какой-то праздничный марафон, который непреодолимым кольцом окружил основную цель нашей поездки – Кельнский собор. В конце концов, оставили машину около какой-то стройки, и пошли пешком. Перебрались через марафонцев, какими-то огородами шли к Рейну. В одном месте путь пролегал странным образом через кафе, в которое нужно было подняться по винтовой лестнице. Причем не только нам, но и всем остальным, включая группу велосипедистов с букетами, наверное победителям марафона. Мы немного помогли им, я несла букет, а Джоз – велосипед. Погода была замечательная, гуляли с удовольствием. Решили, что сначала пойдем в музей шоколада, поскольку он может закрыться, а собор вряд ли. Я довела всех до музея, а сама пошла пить пиво. Сначала долго не могла его найти. У меня уже стали появляться крамольные мысли, а вдруг борьба за здоровый образ жизни привела к полному отказу от алкоголя. Потом с облегчением поняла, что все же не до такой степени, нашла в кафе единственный свободный столик, сначала я думала, что с видом на Рейн, потом оказалось, что на туалет. Но даже этот вид мне кайфа не сломал. Чем люблю поездки за границу. Свобода. Совсем не то, что вы думаете. В последнюю очередь я имею виду демократию и прочие завоевания. Свобода от постоянной суеты, обязательств, ежедневной рутины. Так просто сесть и выпить пива. А в Москве не могу. То есть, выпить пива могу, а вот так просто сесть, нет. И не нужен мне этот музей. Шоколад нужен. Я его купила. В качестве сувениров, он то, что надо. А музей, ну его. Что я музеев не видала. А тут и народ вернулся окультуренный. И шоколадок, конечно, понакупили. Ну, дальше пошли к собору. И как-то долго шли, или просто уже вечер был. От музея уходили, было светло, помню, а к собору пришли уже стемнело. Я вдруг вспомнила, как хотела шарманку купить весной и побежала по сувениркам, но видимо это было что-то уж совсем локальное не только в пространстве, но и во времени. Не было больше шарманок. Никаких. В соборе шла служба. Постояли, подышали специфическим церковным воздухом, послушали орган. И пошли по вечернему Кельну. По дороге осели в кафешке. Надежда специально к поездке купила новые туфли, как она полагала удобные. Но туфли полагали иначе, и к вечеру дня хождений она уже готова была идти босиком. Я не знаю ни одной фирмы, обувь которой можно одеть и в первый же день пройдя 10 км не натереть себе что-нибудь Только ecco. Сочтите это за рекламу, пожалуйста. У нее был riker, тоже неплохая обувь, но все-таки требующая адаптации. Сидели пили пиво. Оказывается пшеничное неосветленное пиво, это и не пиво вовсе, в Германии для него есть специальное название Weizen. «Я ушла гулять по городу, слушать ветер и безветрие…» «Мы пройдем по старым дворикам, по безлюдным площадям…» Хорошо бродить по городу. Что-то из молодости из возможности ночь бродить по Москве и не бояться. Сейчас сама не пойду и дите не пущу. А в Кельне хорошо. Особенно после eine grosse beer. На мосту постояли, посмотрели на огни. Доползли до машины. И быстро-быстро поехали в гостиницу. Из Кельна выезжали по наитию. Работает ничем не хуже, чем карта. По дороге взяли еще несколько скидочных талончиков на заправке. Очень забавно. Едем по незнакомому городу, я уверенно говорю, куда ехать, и ни у кого, включая водителя, не возникает вопрос или сомнение, а почему я собственно говорю, что именно туда нужно ехать. Удивительно. У меня лично возникал. Периодически. Ну как в совершенно новом, незнакомом городе искать дорогу. И ведь находили как-то. Что-то это про лидерство вообще. Если кто-то говорит, я знаю и доведу, всем остальным проще согласиться и не задумываться. Вечером нужно было упаковаться, потому что утром мы должны были уехать в шесть. Решили это поздновато. Если бы заранее, можно было бы сухой паек на утро заказать. Но мы же все в последний момент. Я с трудом упаковала приобретенные сапоги для Дашки, а главное луковицы тюльпанов и мускари, а также не то удобрение, не то все- таки средство против сорняков в количестве трех килограмм, которые Сашка специально купил в Амстердаме. Сейчас вспоминаю, и сердце радуется, спасибо за луковицы, уже посадила, теперь и у меня будет маленькая мускариковая речка, как в Койкенхофе. А уж тюльпаны как должны быть хороши. Просто опять цитата на язык просится «я так хочу весну, она мне снится по ночам». А вот средство от сорняков меня несколько смущало. Некая сыпучая субстанция, которую я хочу везти на самолете. Наши бы погранцы, я думаю, задали бы какие-нибудь вопросы. Пишу это и понимаю, что это уже в сто двадцать пятый раз, когда я начинаю беспокоиться о том, как я что-то везу из-за границы. Начиная с сыра из Эстонии и ракушек из Лебедевки в славные девяностые, кончая кактусами с Канар и этим самым средством из Германии. Я всегда найду, о чем потревожится. И ведь никогда и ничего, никого не интересовало. Даже обидно как-то. Фигню какую-то везу, видно. Один знакомый рассказывал, как зарабатывал на жизнь путем перевозки картин в виде контрабанды – и ничего. А я кактусы… Утром выползли в холл, расплатились. Договорились, что багаж заберем на обратном пути. С нами поехала еще девушка из Риги с навигатором, поэтому дорогу я помню не очень. Ну, пока искали, пока то, да се, опоздали минут на 30. Но нас приняли, рассадили по классам. Даже выдали инструкцию по наблюдению на русском языке и бейджики, о том, что мы стажеры. Потом выяснилось, что это вообще базовая школа для обучения Монтессори-педагогов, поэтому все так четко. В классе было человек 20-23. Дети приходили и уходили, поэтому сложно было сказать точно. Я смотрела на педагога. И была немало озадачена тем, что видела. Педагог приносила и уносила материалы, скатывала-раскатывала коврики, складывала карандаши в пеналы и учебники в портфели. Была очень непонятная с наших позиций презентация – несколько букв – штук пять, животных, названия которых начинаются с этих букв и изображений этих животных. А потом был урок слогового чтения типа – ми-ма-мо. И все это с фигурками, картинками и буквами. Потом выяснилось, что это было для ребенка, не ходившего в монтессори-детский сад, шести лет. И здесь так принято. Еще одна презентация - извлечение квадратного корня. Тоже с моей точки зрения не очень понятная вещь. Потому что сначала были выложены кубы чисел, квадраты, потом из цепочек сложены квадраты, а потом для наглядности квадратный корень извлекался путем выдергивания квадрата из бусин из горшка с драценой. Презентация давалась трем детям одновременно явно разного возраста. После чего один пошел рисовать дерево с корнем, а двое других стали извлекать корень, на карточках. Один из извлекавших подошел ко мне и спросил, правильно ли он сделал. Было не правильно, и я показала ему, что нужно делать. После чего он пошел к педагогу отчитаться. Подозреваю, что подобным способом получения знаний он пользуется не впервые. В пол одиннадцатого был завтрак – дети достали свои коробочки с едой и поели. А нас повели на экскурсию по школе. Много помещений и очень большие пространства. Для педагогов и администрации в том числе. Петра, так звали педагога, на занятиях у которой мы были, и которая оказалась одной из зачинательниц Монтесори-движения в этой школе, явно очень гордилась тем, как замечательно все устроено. И доска планировщика – у каждого педагога свой знак и можно сразу увидеть, где, кто и когда. И система, при помощи которой можно было понять, где находится ребенок – просто перекладываешь свою фотографию в ячейку, например, игровой и все знают, где тебя искать. В школе двенадцать разновозрастных классов. Школа начальная. Петра с явным удовольствием рассказывала о том, что в гимназии в среднем из школ поступают 20 процентов учащихся, а из их школы – 60. Что-то про грамотность тоже, но цифр я уже не запомнила. Были классы для отдыха, для игры, для художественной деятельности, мастерские, для занятий с детьми с особыми потребностями и т.д., и т.п. Потом был круглый стол, правда без стола, где позадавали вопросы и пополучали ответы. Школа государственная, Едуарда Дитриха то ли имени, то ли памяти. Детей берут в любом возрасте, с особыми детьми работают приставленные специалисты. И тут мне вспомнился фикус, который растет у меня дома – ростом метра полтора, и фикус на Канарах. Такой же с точки зрения генетического материала, только высотой метров 40. И никогда моему таким не вырасти. Вот так же и наши Монтессори-школы. Суть та же, а пространства, материалов чуть-чуть, господдержки вообще ноль, если не сказать что минус. И ничем наши педагоги и методики не хуже. А только вот, что выросло, то и выросло. Следующая школа, которую нам предстояло посетить, была в Висбадене. Школа- ферма. Мы проехали через Бад Хоннеф, высадили рижанку и забрали оставленный багаж, как нам тогда казалось весь. Надежда умудрилась купить такое количество чего-то без чего не жить, причем такого неформата, что посадка в машину становилась особым аттракционом. Багажник был забит и утрамбован под завязку. А в салоне лежали еще чемодан, две коробки высотой с меня ростом, ну и так по мелочи, типа моего шоколада, который я не стала паковать в чемодан – было просто не куда. Ну и нас четверо. С этого момента начинались основные мои мучения, связанные с резервированием гостиниц. Место, куда мы едем, определялось накануне, соответственно и бронировать гостиницу можно было тоже день в день. Как бронирует гостиницу современный европеец? Через интернет. А где взять этот интернет – только в гостинице. Поэтому накануне я поискала на всякий случай что-нибудь в окрестностях Висбадена, чтобы подешевле. Нашла несколько совсем замечательных вариантов – типа за 30 е двухместный номер. Но поскольку тогда еще не было окончательного решения, куда мы дальше едем – то ли в Мюнхен, то ли в Берлин, то ни точного адреса, ни телефона я не записала. Поэтому поехали по азимуту. На карте нашли город, в котором по моим воспоминаниям должна быть та гостиница. Потом его же нашли в реалити. На въезде стоял Макдональдс. Мы обрадовались, у нас вроде в подобных заведениях WiFi. Но тут все не по-русски. Заходим, открываем компьютер, и вроде есть какие-то сети, но все с паролями. Обращаемся к женщине на раздаче, как, мол, нам воспользоваться вашим бесплатным интернетом. И вот что интересно, когда мы обращались к кому-нибудь за помощью, народ все бросал и начинал нам усиленно помогать. Это что – менталитет, или мы такие жалкие и растерянные были, что если не поможешь, пропадут ведь. Но, несмотря на отчаянные усилия Frau, зайти в интернет мы так и не смогли, для этого нужно было куда-то позвонить, и нам должны были прислать бесплатный пароль. А позвонить- то мы как раз и не могли. У Надежды оставались сто рублей на счету, у меня вообще был 1, 48 долларов. За это отдельное спасибо папе Косте. Все мои просьбы и призывы положить хоть что-нибудь он игнорировал. Где находится искомая гостиница, никто не знал. Мы поехали в город в надежде случайным образом найти ее или любую другую. Интересный факт - следующим после Макдональдса в этом местечке нм встретилась Motessori-schule. И совсем не та, куда мы ехали. Ехали, мы ехали, уперлись в пешеходную зону, каким-то двором проехали на автостоянку, при въезде на которую висела надпись, что с завтрашнего дня стоянка запрещена. И встали. Надежда сказала, что идти она не может, и чтобы мы бросили ее тут или пристрелили. Мы с Натальей пошли искать хоть что-нибудь. Опять обратились к пролетавшей мимо местной жительнице, она снизила скорость и вывела нас к какому-то отелю. Мы спросили на ресепшн, есть ли места и почем, нам с трудом нашли, но цена нас не устроила – 95 е. Мы спросили, а не знают ли они ту, заветную по 30 на двоих. Они не знали, но у них был буклетик, и на первой же странице была эта самая гостиница, однако внятно объяснить, как туда доехать мадам не смогла. Зато там был номер телефона. Мы вернулись к Надежде и решили потратить последние сто рублей. Ночевать-то где-то нужно было. Я звоню, дозваниваюсь, спрашиваю, нет ли мест, они говорят, минуточку. На этом деньги кончаются. Мы в ночи в машине и уже очень хочется в туалет. Да и спать тоже. Последний раз в машине я ночевала, когда мне было лет шесть. С тех пор не хочу. Поехали искать хоть что-нибудь. По буклетику нашли ближайшую дешевую гостиницу. В ночи я уже вообще не вижу ни карты, ни названий улиц, поэтому включилась Наталья, и гостиницу мы нашли, вернее дом, на котором висела скромная вывеска. Но видимо что-то это было уж совсем локальное и домашнее, поэтому ни освещенного холла, ни портье не обнаруживалось. Мы позвонили и минут через пять из окна на третьем этаже высунулась какая-то бабулька и просемафорила, что мест нет. Тогда мы плюнули и решили поселиться в первой попавшейся. Ей оказалась гостиница при китайском ресторане. Китайцы радостно кивали, мест у них не было, но они стали звонить во все им известные гостиницы, где тоже мест не было. October Fest - радостно кивали китайцы. Приплыли, подумали мы. Оставалась та, по 95е. Мы спросили дорогу, и пошли каяться и просить приютить нас на одну ночь. К этому моменту на ресепшн был уже молодой человек, которому наш истерический смех явно казался подозрительным. А когда он узнал, что мы из России, то затосковал уже совсем откровенно. Я предложила оплатить номера сейчас, после чего он расслабился и даже поинтересовался, откуда это мы такие. А когда мы рассказали, что с Монтессори-конференции, то он вздохнул с явным облегчением. Наверное, Монтессори- педагоги и в Германии люди весьма специфические. Но не опасные. Номера оказались на втором этаже. Когда мы с Наташей расположились и пошли искать Надежду с Мэри, то нашли их в состоянии полного нестояния, они хохотали как сумасшедшие. Оказалось, что они решили подняться на лифте и долго тщетно жали на все кнопки, пока наконец портье не сжалился и не показал, что то что они считали оригинальным дизайном – а именно кнопки в виде замочных скважин – как раз замочными скважинами и являются, то есть чтобы подняться на этаж нужно вставить ключ, который болтается у каждой на связке. Спустились вниз в кафе, посидели минут 10, подождали официанта, не дождались, и решили, что будем экономить, благо алкоголь и даже кое-какие продуктовые запасы еще оставались. Алкоголь был, но не было штопора. И мы послали Мэри с бутылкой в бар. Наташа сказала, что только Мэри в юбке, поэтому идти именно ей. Мэри вернулась чрез пять минут с открытой бутылкой и сожалением о том, что юбка не пригодилась, потому что бутылку ей открыла барменша. Утром позавтракали. Решили, что следующую ночь проведем здесь же. И не поедем ни в Мюнхен ни в Берлин, а съездим в школу в городке неподалеку. Благо их этих Монтессри-школ в Германии, ну в каждом поселке. И поехали в Висбаден на школу-ферму. В какой-то момент мы встретились с рижанами. Кажется у того самого Макдональдса. И дальше ехали за ними. Это была беда. Надежда до сих пор не ездила в сцепке и очень боялась, что отстанет. Поэтому периодически ехала на красный свет и давила пешеходов. Пока мы не договорились, что она все-таки следит за дорогой, а я за кормой латвийской машины. Латвийцы, надо отдать им должное очень заботливо нас вели, если между нами было больше двух машин, останавливались и ждали. Большой им респект за это. Доехали. Кажется, это было единственное место, куда мы успели вовремя. Нас встретила руководитель - энергичная немка с очень обаятельной рабочей улыбкой. И бухгалтер Эльза – русская. Приехавшая 18 лет назад из Казахстана на историческую родину. Говоря, русская, имею в виду советская. Кем она сама себя считает, не спрашивали, да, наверное, это сложный вопрос. Родилась и выросла в Казахстане, в Советском союзе, потом уехала сюда, когда немцы стали собирать своих. Здесь она все- таки русская. Там же работает ее дочь – поварихой. И если мама все еще свободно говорит на русском, то дочь уже с трудом подбирает слова. Эльза переводила, так что я могла расслабиться. Чувствовалось, что ей очень хочется доминировать и вот выпала возможность показать своим, как у нее все тут замечательно. Поэтому значительная часть ее перевода была адаптирована под эту задачу. Тут же работал еще один русский, чернорабочим, тоже из Казахстана, и кажется, это была семья. Заведение называлось школа-ферма, хотя ни тем ни другим по сути не являлось. Это не была школа, потому что дети приезжали сюда из разных школ и детских садов на неделю. То есть одну неделю они сюда приезжали каждый день всем классом или группой. Ну и не была фермой, потому что главным было не производство продуктов, а возможность потрогать лошадь, почистить навоз, попрыгать в сене. Что-то типа агро- туризма. В Германии нет такого явления, как дача. И поэтому, где еще городской ребенок может узнать, откуда берется картошка, и увидеть, как растут помидоры. Школа – частная, но главный заказчик государство и соответственно финансируется государством. Дети платят 16 евро в неделю. Почему Монтессори – они старались, чтобы дети делали все сами, ну не все, а какие-то упражнения. Например, порезать морковку для кроликов, или почистить кроличью клетку. Были презентации. Над каждым материалом – последовательность действий в виде фотографий и текстов к ним. Имелась некоторая возможность выбора деятельности. Были круги, где они обсуждали прожитое. Но в огород их не пускают, там работает специальный человек. Как чесать, мыть, красить и валять шерсть – это здорово. Все, безусловно, интересно для детей, но к идее Монтессори, что это должно быть частью реальной жизни отношения не имеет. Впрочем, боюсь, если бы имело, то вряд ли уборка навоза вызывала такой энтузиазм. Хотя, кто его знает. Чистка клетки нашего кролика в группе, всегда очень востребованный материал. Нам все показали, везде провели, обедом накормили, помидоров в дорожку дали собрать. Каждый раз меня поражала их какая-то социалистическая бескорыстность. Сейчас в России довольно трудно представить, что к вам приезжает достаточно внезапно группа товарищей из 5-6 человек, вы все бросаете, занимаетесь с ними, отвечаете на дурацкие вопросы, кормите обедом и все это безвозмездно, можно сказать даром, не ожидая ни прибыли, ни рекламы. И так везде, где мы были. Какие мотивы должны двигать людьми? Что-то мы уж слишком коммерциализировались. Бензин подходил к концу, и на очередной заправке помимо посещения туалета мы решили пополнить запасы топлива. Подъехав к автомату, мы встали и задумались. Что заливать в наше транспортное средство? На некоторых прокатных машинах на лючке так и пишут, что туда лить, на этой ничего не было. Достали талончик, выданный в Europcar, там ничего, кроме озадачивших меня 950 евро за что-то. Опять франшиза, подумала я. А Надежда в первый же день так лихо припарковалась диском об бордюр, что не заметить этого было невозможно. А вот про топливо ни слово. Полезли в инструкцию по эксплуатации, там было сказано – бензин. Уже здорово, теперь осталось выяснить какой из них из бензинов. Народ, подъезжавший к заправке, выстроился в очередь. Я пошла к кассирше и пригрозила, что они останутся без заработка, если она сейчас же не пойдет и не скажет нам, чем нам все-таки заправляться. Девушка выбежала, ткнула в нужный пистолет и побежала обратно. Славно. Теперь осталось открыть люк. Минут через пять методом перебора всего, что нажималось в машине, мы его открыли. Ну, все, уж залить бензин-то мы сможем. Наивные российские девочки. Я нажимаю на курок и пытаюсь его зафиксировать, чтобы не держать его постоянно, тут бензин перестает течь, и все мои усилия возобновить процесс оканчиваются ничем. Я иду к девушке на кассе и говорю, так и так. Мы стоим и не можем уехать, потому что бензину налилось полтора литра, а нам этого мало. Она выходит, смотрит, говорит, нужно сначала оплатить, потом начать все сначала. Я вынимаю Надежду из машины, она идет платить, я стою с пистолетом. Она платит, я нажимаю пистолет, снова пытаюсь его зафиксировать, бензин кончается. Еще 2 литра мы залили. Заплатили и сначала повторили. Просто песня. Народ из очереди потихоньку разъезжается. На третью попытку я стою мертво, умную из себя не строю, на автоматы не рассчитываю, держу пистолет обеими руками, в результате заливаем 20 литров, в этот момент, наверное, я слегка ослабила хватку и автомат снова послал нас далеко. Тут я поняла, что это не мой день, а три олимпийские попытки мы уже сделали. И мы поехали дальше, все еще на что-то надеявшиеся в очереди были этому искренне рады. В этот день была еще запланирована встреча с некоей Маей Сперантской. Она была Монтессори-педагогом, жила в Висбадене и предложила Надежде его показать. Встреча должна была состояться у русской церкви. И мы поехали к ней, рассчитывая там зайти в кафе, поскольку было еще рано. Однако церковь оказалась на самом высоком месте города, можно сказать на вершине горы, и никаких кафешек вокруг не было. Тогда мы снова спустились, запарковались на, как потом выяснилось, платной стоянке. И посидели попили кофе-какао. Со стоянки мы уехали не заплатив. В этой поездке, в отличие от весенней Голландии мы ни разу не платили за парковку. И не могу сказать, что везде нарушали. Просто, как-то находились места. Может действительно в Германии с этим попроще. Приехали опять к Церкви, Маий еще не было. И как-то нас стали одолевать сомнения. Ехать в Германию, чтобы послушать про русскую церковь. А потом Наталья нашла на каком-то стенде информацию о книге, как раз про эту церковь, где было указано, что Майя Сперанская – переводчик этой книги. И что-то мы затосковали и уже стали искать приличный повод, чтобы свалить поделикатнее. Но тут она приехала. Женщина лет 60, в фетровых штанах и шарфе, намотанном вокруг шеи. У нас так не ходят. У них тоже. Уже стало любопытно. Она оказалось потомком того самого Сперанского, советника Александра I. Ее родители эмигрировали в Германию еще до ее рождения, и родилась она уже здесь. По-русски говорит лучше нас с вами. Без акцента и ощущения мертвого языка, как это бывает, когда языку детей учат бабушки в чужой стране. Довольно быстро она рассказала про историю этой церкви. Воспроизвести рассказ не могу – склероз мешает. Лучше почитать, если интересно. Помню только, что построена церковь по желанию русской невесты царской крови местного герцога. Построена так высоко, чтобы можно было видеть ее из герцогского замка. У Маий какие-то тесные связи с местными служками и нас и в церковь пустили и в подвал, где проходили службы в зимнее время. Первый раз я с этим сталкиваюсь. Мне как-то в голову не приходило, что зимой в церкви холодно. Интересно, а под Кельнским собором тоже есть зимняя церковь? Ничего себе размеры должны быть такого подвала. Потом мы поехали глотнуть вод. Висбаден же. Источники. Нахально запарковались на стоянке для инвалидов. И как-то это странно выглядело. Мы послушно паркуемся, где она говорит, потом идем туда-сюда, воду пробуем, на бани глядим. При этом, она увидев полицейскую машину внимательно смотрит, на то, куда она поехала. Не туда. А если бы туда, мы бы что побежали заламывая руки и моля о пощаде? А я потом спрашиваю, а что делать, если вот мы стоим на парковке для инвалидов и тут подъезжает полиция – что делать? Она говорит – убалтывать. Потом как-то задумалась и говорит, нет, лучше поехали отсюда. Впоследствии она сообщила, что вообще никогда не платит за парковку. Ей, видите ли нравится рисковать. А потом она повезла нас в Казино. И совсем не за этим. За этим нас туда бы не пустили – дресс-код не позволяет. А вовсе даже посмотреть на рулетку, за которой играл Достоевский. И опять она как-то договорилась со служащими и нас, несмотря на наш дресс пустили посмотреть. Ну и в туалет зашли. После чего разделились. Часть пошли в те самые уже показанные бани. Причем Мэри, которая собиралась в бани была совершенно уверена, что мы сейчас за ее полотенцем съездим. Не поехали. А я, Надежда и Наталья пошли по городу. Я заскочила в очередной магазин. На минуточку. Нужно было их отпустить и пошопить в свое удовольствие. Но как тут пошопишь, когда связи никакой – разойдемся и где потом друг- друга искать. Ну и в результате просто сели в ресторанчике и съели каких-то макарон с пивом. Weizenом в смысле. И почему-то про вторую мировую речь зашла. Мы чуть не поругались с Натальей. Я уже не помню про что, помню, что очень энергично дискутировали. Я вообще не люблю спорить. Я люблю, чтобы меня слушали. Поэтому лекции и читаю. Могу и про вторую мировую. Ну и как-то из города выехали и до гостиницы добрались несмотря на ночь и изрядное количество Weizenа. Надежда, правда не очень заморачивалась правилами ДД. Верхом был проезд кругового движения насквозь. Так, прямо через бордюр. Чего-там. Ночь на дворе, немцы все спят. Миндальничать с этим круговым. Было уже около одиннадцати, а мне предстояло найти гостиницу на следующую, последнюю ночь. Так чтобы до аэропорта поближе. И вот сижу я в Интернете и станицу за страницей просматриваю гостиницы в окрестностях Дюссельдорфа, в которых нет мест. October fest, однако. Штук двести я их просмотрела, с сообщениями типа последний номер забронирован 5 дней назад или 25 минут назад. В конце концов, нашла. В 40 километрах от Дюссельдорфа. Нет, конечно, и в Дюссельдорфе, да что там говорить и в самом аэропорту были номера. Всего по 325 е. Но по мне, так уж лучше в машине. Но я забронировала таки комнаты в этом, как его там, потом посмотрю, как он называется этот город. По крайней мере, он был с той же стороны от Дюссельдорфа, что и аэропорт. С точки зрения утренних пробок – очень важное преимущество. И пошли мы спать. И не оплатили номер и опять не договорились про завтрак. Не было уже с кем договариваться. А утром нам нужно было выехать в 6.30, потому что в 7.30 нас ждали и просили не опаздывать. И мы выползли в 6.30. Но на ресепшн никого. И на наши звонки никто не отвечает. И что делать – свалить, что ли. Наверное, так и надо было сделать. Уж списали бы они с наших карточек, что им нужно было, я думаю. В конце концов, появилась Frau, та, которой я сказала, что у них слишком дорого. Крайне недовольная. И стала накрывать завтрак. Мы ее отвлекли, сказав, что нам бы хотелось заплатить за номера. А так типа было не ясно – сидим с чемоданами в шесть утра, погулять вышли, наверное. Мы заплатили, потом похватали что-то, что она положила для завтрака. Хлеба только не было. Его еще не привезли. И поехали. Потому что пора. А наших рижан все не было. А у нас только карта, на которой не указано, как выезжать из города. И мы немного поездили, пока не выехали на трассу. И ехали, и ехали, и снова маленько заблудились. Но все-таки нашли город, куда должны были попасть. А вот улицы Марии Монтессори, на которой якобы стояла школа, не было. И тогда мы просто стали спрашивать про школу Монтессори и нам ее таки показали, и мы ее нашли, и приехали туда раньше, чем дамы с навигатором. Нас приняли, несмотря на часовое опоздание. Рассадили по классам. Но эта последняя школа далась нам особенно трудно. Подъем в пять, при условии, что ложишься за полночь, и наблюдение на голодный желудок, плохо способствуют концентрации внимания. Народ просто засыпал. Потом обсуждение, на котором наши медленно впадали в транс. И только я не могла расслабиться – все старалась что-то перевести. Там присутствовали еще и местные обучающиеся, и они задавали какие-то глупые вопросы, просто потому что пока не понимали сути. Когда немцы разговаривали со мной, все было нормально, но их беседы между собой – это полный конец. Хотя когда я переспрашивала и просила уточнить, в результате оказывалось, что я довольно хорошо улавливала смысл. А потом мы пошли еще и в детский сад – там побродили без детей, только группы посмотрели и даже в нулевку заглянули. Небольшая комната – метров 30, немного мебели и немного материалов – рамки нулевочные, тазики швабры, наверное еще что-то, но нам дали только глазком взглянуть. В группе 15 человек – два педагога, комната для сна отдельно. Основные открытия – дети в детском саду днем не спят. Нулевочников кладут спать, когда они захотят, а не по часам. Потом сходили в среднюю школу, тоже одним глазком. Туда можно приехать посмотреть и на полный день, только в другие дни. Можно было вообще приехать в эту школу на всю неделю и все увидеть. Школа частная – плата за детский сад 350 е, за школу – 450. В среднюю школу недобор – слишком дорого по немецким меркам. Впрочем, для провинциального маленького городка для нас это вообще запредельная сумма. А здесь ничего – ходят, возят. Был последний день, захотелось как-то попрощаться. Посидеть где-нибудь, сказать какие-нибудь слова. Мы поехали в центр городка в надежде сесть в каком-нибудь кафе. Однако время было обеденное и многие приехали туда же с этой же целью. Мне же очень хотелось поскорей добраться до гостиницы, где нам предстояло ночевать, потому что перспектива разыскивать ее в ночи как в прошлый раз совсем не радовала. Тем более я была не совсем уверена, что я ее таки забронировала. Подтверждения мы не получили. И теперь узнать есть ли оно или нет, не было возможности, поскольку не было интернета. Народ брел по улице, заглядывая во все лавки. И чем дальше, тем яснее становилось, что крайне маловероятно было найти что-то, что устраивало бы всех. Нашим рижским коллегам нужно было, чтобы это был не фаст фуд, нам важнее была цена и время на это потраченное. В результате, мы поели в какой-то кулинарии, попрощались на улице обещали встречаться, дружить семьями и поехали уже автономно. Я купила еще пару шарфиков для Дашки. И мы двинулись в сторону ночлега. Подъезжая к Дюссельдорфу попали в вечернюю пробку. Я решила все-таки позвонить, чтобы в случае чего не ехать в такую даль, а сразу заняться поиском мест в близлежащих гостиницах. На том конце мне ответили, что по-английски не говорят, и очень обрадовались, что это я та самая, которая забронировала места и интересовались, когда же мы все-таки приедем. Было ясно, что они опасаются не меньше, что мы не приедем, чем мы, что нас не пустят. Я сказала, что не раньше восьми, потому что пробки. Меня слезно просили в восемь, если мы не приедем еще раз позвонить. Девушки стали проситься в Дюссельдорф, посмотреть центр и вообще приобщиться к культуре. Мне не очень хотелось ехать через город, но я прикинула, что в конце концов гостиница есть, и если даже мы задержимся, то это уже не так фатально. И мы поехали. Я не знаю, возможно, мы не проехали через самый центр, или город новый, или пострадал во время войны, но ничего, около чего захотелось бы остановиться, нам не встретилось. Так что мы его просто проехали насквозь под вздохи разочарованных девушек. И двинулись на ночлег. И тоже все не просто было – какой-то непрерывный ремонт дороги, объезд. Хорошо, что все-таки указатели были и до города мы доехали. Ночь. Никого. Ориентиров никаких и только в темноте в высоте светятся часы на башне. Я снова позвонила, выяснилось, что это ратуша и девушка четко вывела нас на гостиницу. Когда мы уже выгрузились, оказалось что девушка из сербии и на русском с ней, наверное, было бы проще общаться. Хотя и по-немецки получилось довольно успешно. Девушка почему так настойчиво спрашивала – ей очень хотелось уйти с работы. Она нас зарегистрировала, строго запретила курить в номерах – первый раз я с таким предупреждением сталкиваюсь, выдала нам пароль на интернет и побежала. Получили ключи, вход в наши номера был отдельный, не через холл. У них это вообще видимо распространено. На лестнице стоял отчетливый знакомый с детства запах. Видимо, все желающие покурить делали это именно здесь. Поднимаемся наверх, и я понимаю, что забыла в холле куртку, с деньгами, ключами и пр. А завтра уезжать в пять, как это у нас принято и никакой надежды, что девушка появится в это время, нет. И я как- то нахожу все-таки путь в холл, спускаюсь и вижу вернувшуюся девушку, весьма удивленную моим появлением, не меньше, чем я ее. Мы потом ее еще несколько раз встречали, то в городе, но на ресепшн. Так ей и не удалось пораньше свалить. Расположились и пошли поужинать. Пресловутая девушка нам порекомендовала ресторан и даже нарисовала путь на картинке. Но картинку я оставила в номере. Поэтому когда мы по моим воспоминаниям дошли до китайского ресторана, я была не очень уверена, что это именно то, что нам надо. Впрочем, вариантов было немного, остальной город уже спал и, несмотря на Наташины стоны – хочу сосиску, мы пошли к китайцам. Китайцы обрадовались – мы были единственными посетителями заведения. Как всегда глутамат натрия делает свое дело, в его присутствии все очень убедительно. Наелись, я попросила собрать остатки нам с собой. Завтра опять в пять вставать, может, успеем где-нибудь доесть утку по-пекински. Утром я рассчитывала войти в интернет и посмотреть дорогу, но то ли пароль был неверный, то ли это вообще не судьба была хоть что-то знать наверняка, и поехали. Перед выездом набрали воды и соков – прямо в коридоре стоит холодильник и два ящика с пивом, рядом чашка. В чашку бросаешь евро и берешь любую бутылку. Просто коммунизм. По моим расчетам до аэропорта по прямой было километров 30-35. Но это по прямой. А по указателям, да еще с заездом в город Дуйсбург, который как назло оказался на нашем пути, оказалось два часа. Так что в аэропорт мы въехали примерно за час до отправления самолета. И тут мнения разделились, я хотела сначала поставить машину на стоянку, но девушки хотели высадится с вещами. И пока мы это обсуждали, проехали мимо въезда к возврату прокатных автомобилей. А время-то уже поджимает. И мы, нарушив очередные правила, высадили Наталью и Мэри с вещами, а сами поехали искать, куда же бросить машину. Сделав пару кругов по аэропорту, на третьем мы вылетаем на автостраду и мчимся с неограниченной скоростью в неизвестном направлении, но явно противоположном тому, которое нам нужно. То есть удаляемся от аэропорта. Тут бы навигатор. Он может быть культурно нас вывел на требуемую дорогу, но у нас его не было, с картой разбираться времени нет, поэтому доехав до первого поворота налево, мы делаем разворот практически через отбойник. Я думаю, многие немцы в этот день испытали сильное душевное потрясение, наблюдая за нашими маневрами. Одно спасало – они уступают дорогу, особенно когда видят явно умашлишенных. Медленно-медленно подъезжаем к аэропорту, я нахожу, наконец указатель на rent car parcking. Мы въезжаем на нужный этаж в сопровождении уже знакомого запаха паленого сцепления, паркуемся, я судорожно собираю все дерьмо, которым мы засыпали нашу машину за неделю. Подходит сотрудник Europcar, залезает в машину и начинает снимать какие-то показания. А мы стоим и ждем. Потому как неизвестно, будет он искать травмы, нанесенные транспортному средству гостями из России или нет. Мы говорим, бензин не успели залить – он говорит ОК, мы говорим, что, мы можем идти? Он говорит ОК. И мы бежим искать регистрацию, рассчитывая найти там наших девушек. Регистрацию находим, девушек, нет. Оказывается, они так и ждут нас на месте выгрузки. Бежим за девушками, идем регистрироваться, при этом я все ищу, куда бы выкинуть все собранное мною в машине. Наконец вижу мусорные баки, и как всегда у них – один для бумаги, другой для бутылок, третий еще для чего-то. А вот куда выкидывать пекинскую утку не известно. Нет такого ящика. Ну, я и бросила ее туда, куда пролезала. Кажется, это было для бутылок. Простите меня немцы, будут у вас теперь бутылки с китайским колоритом. Мэри разбила купленную за евро в гостинице бутылку с водой, зато во-первых, ей было ясно, куда выбрасывать осколки, а во-вторых не пришлось отдавать полную бутылку при посадке в самолет. Вот обидно-то было бы. Надежда боялась перевеса. И поэтому часть вещей зарегистрировала на Ирину, которая приехала в Аэропорт насколько раньше нас, а часть на Наталью. Я очень не хотела, чтобы мой чемодан снова выпотрошили, поэтому тщательно закрыла все замки. Хотелось еще и замотать его чем-нибудь, но почему-то в Дюссельдорфе такая услуга отсутствует. Доверчивые немцы. На этот раз в Праге мы провели всего полтора часа и за это время успели только дьюти фри посетить. Хотелось купить что-нибудь папе Косте, но ни портвейна ни пива подарочного не оказалось. Пришлось просто пару банок взять, просто в качестве привета из Чехии. Прилетели, быстренько прошли паспортный контроль и долго-долго ждали багажа. Надеждин негабарит потеряли где-то на пересадках. Но через несколько дней все дошло в наилучшем виде. Ленинградка встретила нас пробкой, МКАД вообще стояла. Ну все, дома, подумали мы.